Главное место охоты сегодня — район переката. К слову сказать, некоторые рыболовы, как мне доводилось видеть не раз, делают непростительную ошибку: становятся на самом перекате и разгоняют рыбу. Ведь голавль находится чаще всего рядом с перекатом — чуть выше или ниже его (за укрытиями: камни, валун, водяная завеса). Обычно я становлюсь в 20—30 м от переката, а потом отхожу от него на 10— 15 м вниз по течению.
Но по дороге к перекату, пока вода прибывает, можно половить и вдоль берега.

Как вести насадку.
Когда ловишь наплавом, самое трудное — подвести насадку к предполагаемому месту нахождения голавля. Необходимо, чтобы жук плыл впереди поплавка, плыл естественно, будто он только что упал в воду. Но плыл куда хочет рыболов, а не по воле течения. Причем скорость движения поплавка и наживки не должна быть меньше скорости потока. При их отставании вода будет завихряться около жука, а его движение станет неестественным. И голавль насторожится, а то и совсем отвернется от наживки.
Чтобы жук плыл свободно, рыболов должен все время сбрасывать леску с катушки. По крайней мере 30—80 см ее должны все время висеть под катушкой, тогда жук не будет задерживаться, и запас лески под катушкой окажет рыболову хорошую службу при поклевке. Но о ней скажу позже, сейчас не до этого — вода прибывает!
Начинаю ловить вдоль берега. Жук, опущенный у моих ног, плывет почти у кромки воды. Глубина под ним 10—15 см.
Вот жук, пошевеливаясь, удалился от меня на 15— 20—30 м, а поклевки нет. Значит, голавли еще не успели подойти к берегу.
Делаю второй заброс, но уже метров на пять от берега. Жук долго плывет по воде, не подавая признаков жизни. Чтобы создать видимость, будто он шевелится, изредка и легонько подергиваю леску.

Метрах в двадцати от меня поплавок неожиданно ныряет и тут же всплывает: подошли небольшие голавлики! Они-то и хватают жука, но не могут проглотить. А впереди, в образовавшейся заводинке, завозились крупные голавли. Как подать им наживку? Ведь мелочь не пропустит туда жука. Вон как она теребит его и купает поплавок! Проверяю — на крючке половина насадки. Отщипали-таки, негодники!
Насаживаю нового жука и забрасываю метров на двадцать прямо Перед собой, чтобы обойти мелочь. Течение подхватило жука и мчит его так, что я еле успеваю сбрасывать леску. Вот жук вылетел на линию заводинки. Задерживаю вращение катушки. Течение сбивает поплавок к берегу. За ним сваливается жук. Вот он в заводинке. И тут же исчезает. Через 2—3 минуты килограммовый голавль бьется в мешке, а остальные оставили после себя треугольники расходящихся волн.
Выхожу на берег, спускаюсь к заводинке и снова веду жука вдоль берега. Поклевки нет. Делаю второй заброс подальше. Пусто. Забрасываю третий раз еще дальше. Жука уже не вижу. Значит, он тонет или потонул. На миг задерживаю поплавок. Вижу: вода вытолкнула жука наверх. Даю ему ход. Жук снова исчезает. Знаю, что голавль охотно берет тонущую наживку. И как бы в подтверждение, поплавок резко ныряет...
Спускаюсь вниз метров на сорок. Делаю еще серию из трех таких забросов. А потом, независимо от того, были поклевки или нет, иду еще ниже. К дальним забросам не прибегаю, потому что во время прибыли воды жук, кузнечик, стрекоза, упавшие в воду далеко от подветренного берега, возбуждают у голавля, идущего к этому берегу, недоверие, настораживают рыбу и почти всегда остаются нетронутыми. Всему свое место и время!
Пока я переходил с места на место, Даугава раздвинула берега, стала глубже почти на метр и четко обозначила перекаты, заводинки и косы. Наконец, вода «дрогнула» и оставила на прибрежных камнях черную полоску — отметку, до которой только что поднималась. Голавли «отскочили» от берега.

Поклевка голавля.

Берет голавль, как я уже говорил, жадно с налета, без предварительных подергиваний, пощипываний и постукиваний. Но все же одну поклевку я бы назвал зримой и звонкой, а другую беззвучной.
Первая, хотя и редко, бывает главным образом перед перекатом, на водяной завесе за гребнем переката и на границе между затишьем и стремительным потоком ниже переката. Здесь голавль, подлетая к наживке, звонко бьет хвостом по воде, хватает жука и бросается вниз. Тут опытному рыболову ясно, как одолеть голавля.
Хуже при беззвучной поклевке. Иногда ты моргнул глазом и... остался без поводка. Не могу забыть, как на левом берегу Даугавы голавли так ошарашили меня, что я буквально остолбенел. Это было так.
Спускаясь вниз по реке, подхожу к небольшой косе. Вода, спотыкаясь о нее, резко отворачивается вправо, образуя около берега просторное затишье. Тут где-то, подумалось мне, должны быть голавли. Действительно, метрах в пятидесяти вижу всплески на границе потока и затишья. Подать бы туда жука. Но как?
Оставляю косу и выхожу против жирующих голавлей. До них по прямой около 30 м. Наживку туда не добросишь. Эх, ветерок бы! Но как на зло стоит безветрие. А голавли бултыхаются, разводят круги, словно насмехаются: «Что, взял?»
Возвращаюсь на косу: будь что будет, попробую пустить жука отсюда, попытка не пытка. На этот раз, вопреки народной мудрости, попытка оказалась для меня мучительной и поучительной пыткой.
Делаю заброс. Поток подхватил жука. Работаю обеими руками: левой сбрасываю леску, а указательным пальцем правой придерживаю катушку, чтобы самому не соорудить «бороду». Вот «перископ» уже еле виден. Торможу катушку, и поплавок с жуком сваливаются к границе потока и затишья. Напрягаю зрение, мигаю и ... меня словно кто-то дернул, вершина ткнулась в воду. И все!
От неожиданности я опешил. А когда смотал леску, то увидел, что от поводка остался маленький хвостик. Выскакиваю на берег. Рывком снимаю рюкзак, выхватываю коробку с запасными поводками. Через минуту снова вхожу в воду. И опять мчится жук, не отставая от струи, и опять, когда я придержал катушку, чтобы сбросить леску, голавль рывком оборвал поводок.
Пока налаживаю снасть, соображаю, что предпринять.
Может не придерживать катушку? Нет, как бы она быстро ни сбрасывала леску, жук будет двигаться неестественно, голавль может не взять его, а если возьмет, не миновать «бороды»: рывок-то сильнейший!
Делаю все так же, как и раньше. И — ура! В момент поклевки глаза не моргнули, а под катушкой висел изрядный запас лески. На берегу любуюсь полутора-килограммовым красавцем. Говорят: победители не торжествуют. Но я торжествовал и даже крикнул голавлям:
— Ну, чья взяла? То-то же!
С тех пор, охотясь за голавлями, я никогда не ставлю катушку на тормоз, но и не отдаю ее вращение на волю течения, а сам сбрасываю леску левой рукой, а указательным пальцем правой притормаживаю, чтобы не сделать «бороды».
Вот и сейчас, чтобы при забросе избежать захлестывания, делаю так: левая рука сбросила с катушки метров пятнадцать, правая, прижав барабан указательным пальцем, делает замах, и поплавок летит поперек течения. Чтобы не получился узелок на поводке, подаю удилище немного назад. Поплавок, оказавшись на излете, зависает на какое-то мгновение, вполне достаточное для того, чтобы поводок с жуком, подгоняемый ветерком, пролетел вперед. Тут же подаю удилище вперед, и поплавок с жуком бесшумно падает в воду. Начинаю охотиться, как охотился бы на любой быстрой реке.

За потоком.
Сейчас я сделал заброс за неширокий, но быстрый поток. Цель — вывести жука сперва на внешнюю границу затишья и потока, а затем, если не будет поклевки, — на прибрежную границу.
Поплавок отбрасывается течением вниз. Леска, опустившаяся на поток, убыстряет бег поплавка и тянет его к берегу. Жук волочится сзади.
Упусти миг — и поплавок с жуком проскочат границу затишья и попадут в пляшущий поток. А здесь голавль почти не держится. Если же и держится недолго, то в волнующейся бугристой воде трудно ему увидеть жука.
Что делать? Быстро поднимаю удилище как можно выше и снимаю леску с потока. Ветерок мне помогает — парусит леску.
На миг притормаживаю катушку, жук пролетает вперед поплавка и несется по границе. Леска на десятки метров удлинилась и коснулась потока. Он швыряет поплавок и жука к прибрежной границе.
Тут буду манить голавля. Благо, что жук еще держится на поверхности. Сперва, то поднимая, то опуская удилище, подтягиваю жука к себе, а затем отпускаю его. Тихо. Тогда медленно кручу катушку. Жук ползет назад. И вдруг — круг на воде! Чувствую рывок: голавль догнал и сорвал жука. По моей вине: под катушкой не было запаса лески.
Делаю новую попытку. Теперь левой рукой выбираю леску. Новый жук медленно ползет ко мне. Слева всплескивается крупная рыба. Голавль? Может быть. Подматываю леску из-под катушки, а затем еще ближе к себе рукой подтягиваю жука. Голавль увидел и поддался на приманку: рывком хватает жука. Леска скользнула между пальцами. Голавль оказался на крючке, бушуя, разогнал сородичей, и я выхожу на берег.
Травяной остров между перекатом и ямой. В большую воду перекат не заметен, а травяной островок оказывается под водой. Если устроиться на небольшом мысочке, до островка будет метров пятнадцать.
Вот и мысочек. Захожу в Даугаву. С помощью попутного ветерка провожу нехруща возле травянистого берега островка, обращенного ко мне. Поклевки нет.
Делаю новый заброс, но дальше. Нехрущ выскочил из камышины. По их вздрагивающим в воде дугам поплавок протащил леску. Я — весь внимание: будет поклевка или нет?
Есть! На месте жука всколыхнулся круг, «подводная лодка» сделала мгновенное погружение, запас лески под катушкой словно испарился, указательный палец правой руки прижался к барабану. Удилище поднялось вверх и как бы ссутулилось, чуть вздрагивая. И новый любитель жуков оказался в мешке.
В районе переката. Без обиняков должен сказать: перекат перекату рознь. Не у каждого из них рыболова ждут не дождутся голавли, чтобы сесть на крючок. Если же они и стоят в районе переката, то не на всем его протяжении.
На Даугаве, как любой быстрой реке, один перекат режет реку поперек, но где-то имеет промоины, другой как бы оборван, размыт, разрушен. Остатки его — подчас очень длинные косы, под углом направленные против течения или вниз по нему. Если ниже таких кос. тянутся отмели с замедленным течением, то в большинстве случаев дно здесь покрыто водорослями, и голавль почти не заходит сюда.
Есть короткие перекаты из нагромождения камней. Переваливаясь через них, вода бурлит, образуя завесы, и выбивает ямы. И те и другие удобны для стоянки голавлей.
Есть перекаты пологие, но длинные (до 200 м), почти без гребней и водяных завес. В районе таких перекатов голавль держится хуже: здесь мало, а то и совсем нет мест для засад.
Чтобы не обескураживать рыболовов, замечу: плохих и хороших, «счастливых» и «несчастливых» перекатов нет. В районе любого переката, если хорошенько обследовать, обязательно найдется одно-два хороших местечка, откуда можно выудить голавля.
Район моего любимого переката (не единственного) я не раз обошел посуху и знаю его как свои пять пальцев. Дно левой, прибрежной его части в отличие от правой — сильно пересеченное, с покатом к берегу. Река несет сюда много корму, здесь много хороших мест для отдыха и засад.
Выглядит район переката так: левый берег зарос высоким камышом, за ним — ивняк и ольха. Вдоль берега тянется короткая заводь со стоячей водой. Дно заводи покрыто большим слоем тины. Голавль сюда не заходит. На быстрой реке он не любит стоячую воду, да еще цветущую.
Берег имеет два мыса. Часть большого мыса, длиной около 4 м, уходит под воду. Его продолжением является промытый водой перекат. Промоина около З м ширины и около 1 м глубины. Сразу же за ней продолжение переката и большой валун, чуть прикрытый водой. За валуном — раструб. Вода сваливается в него с двух сторон и перемешивается.
Быстрый поток, устремляясь в промоину, натыкается на отмель, а валуном разрезается пополам и поворачивает вправо и влево. Левая ветвь его создает за перекатом две небольшие завесы, затем наталкивается на подводную часть мыса, меняет направление, дугообразно выгибает раструб за валуном и стремительно мчится мимо выступающего из воды второго валуна. За ним — границы и конец заводи.
Облавливание переката начинаю с заводинки между мысами, для чего становлюсь метрах в десяти выше мыса. Если отсюда пустить жука вдоль берега, то маленькие голавлики наверняка его растормошат. Если же обойти их и забросить дальше, то вода, как пружина, оттолкнет наживку от заводинки.
Приходится идти на хитрость: надеваю на крючок сразу двух нехрущей и пускаю по течению. Небольшие голавлики набрасываются на них, но проглотить не могут, устраивают вокруг жуков шумную карусель, привлекая внимание крупного голавля. Тот врывается в шумную стайку несмышленышей, грозно бьет хвостом: «А ну, расступись, мелюзга!» — и, не успеешь глазом моргнуть, хватает жуков.
Другое дело, когда нацеливаешься на голавлей, которые могут стоять за водяной завесой. Забрасываешь жука метров на пятнадцать от себя и, чтобы направить его в промоину, борешься с ветерком, отгоняющим поплавок от берега, и течением правой ветви потока, то поднимая, то опуская удилище и сбрасывая леску.
Наконец, жук по дуге летит к промоине. У переката он как бы проваливается вниз, а затем взмывает вверх. И тот голавль, который раньше увидел его из своей засады, молнией мчится наперерез течению, оглушительно бьет хвостом и проваливается с наживкой в промоину.
Дальше, казалось бы, надо отсюда подать жука правее валуна, но я бессилен: туда если и добросишь, течение отнесет жука своей правой ветвью правее цели, а не добросишь — к промоине, где голавлей уже нет. Они появятся здесь примерно через полчаса. Остается одно — сменить место.
Стороной выхожу на большой мыс, спускаюсь до конца его каменистой подводной части. Вода бурлит между сапогами и сильно давит на голенище. Если поскользнешься, немедленно будешь сбит с ног.
С новой стоянки отправляю жука за валун и вывожу его в раструб. Обычно голавль берет здесь тихо. Но поклевки нет. Течение подхватывает леску, и она выдергивает жука из раструба. Вода несет наживку к берегу. Но и здесь сегодня поклевки нет.
Теперь делаю заброс назад, выше переката. Жук, подпрыгивая на воде, мчится вниз. Бросок голавля — мимо. Еще и еще — и опять мимо. Жук и поплавок, на миг задержанные мной, метнулись влево к берегу, три колеблющихся круга уходят дальше и дальше.
Не знаю, один ли голавль из своей засады бросался на жука или три. Удары следовали один за другим, как от брошенного и подпрыгивающего на воде плоского камня, только били сильней и звонче. О моем напряжении и говорить не приходится: ждал, что голавлю удастся схватить жука на стремнине. Но не удалось.
Третий заброс оказался удачным. Но солнце поднялось уже высоко. Решаю сделать еще два-три заброса и отправиться к перевозу.
Бросаю назад, за перекат, на водораздел. Жук стремглав летит к промоине. Леска повисает, а течение подхватывает ее и натягивает. Еще миг, и леска рванет жука, тот пулей отлетит ко мне, минуя завесу. Поспешно сбрасываю леску. Течение прижимает дугу ее к раструбу ниже валуна. А жук тем временем взмывает на перекат. Удар голавля и... Надо подсекать. Но как, куда?
Вот я и подошел к подсечке. Поговорим теперь о ней.
Подсечка голавля, как и его поклевка, порой не похожа на подсечку другой рыбы. Зависит она от течения, положения лески на воде и в воде и от самой поклевки.
Классическая рекомендуемая подсечка — движением только кисти руки тут не годится. Крупного голавля так не подсечешь. Губы у него плотные, а главное — коротеньким движением удилища не протянешь, не продернешь в воде 40—50 м провисшей и извивающейся лески. Этого движения не хватит даже на преодоление силы течения. Рыболова может постигнуть неудача, если он будет одинаково подсекать голавля, взявшего наживку беззвучно и ударившего хвостом по воде.
Поясню это на подсечке у водяной завесы. Взгляните на леску: она причудливо изогнулась на воде. Часть ее находится правее меня, а другая часть — левее. Течение стремительно гонит леску вниз, и голавль, бросившийся в раструб за валуном, тянет ее вниз, но с другого конца. Как тут подсекать, куда?
Из личного опыта знаю, что часто голавль засекается сам. Но засечется ли он сейчас? Если засечется, то не сильно: ведь хватая жука, голавль не встретил почти никакого сопротивления. Вероятно, он даже не накололся и заглотал жука. В таком случае без подсечки тащить голавля нельзя. Возможен сход.
Делаю подсечку: широким, но не резким движением в сторону переката отвожу удилище. Вся леска продергивается, и если крючок хоть чуть-чуть впился в губу голавля, то теперь он вонзится еще глубже. Если же голавль заглотал жука, то крючок пробьет заглоточные зубы, и рыба не уйдет. Осмотр показал, что выуженный голавль заглотал жука.
При бесшумных поклевках (около берега, на быстрине, в раструбе за валуном, на перекрестке потоков, на границе затишья и быстрины) голавль, схвативший наживку, уходит вниз и в сторону. Даю ему возможность заглотать наживку, а потом сильно, с потяжкой подсекаю. При этом стараюсь избегать крайностей: не запаздывать с подсечкой — голавль может до нее наколоться на жало и выбросить крючок; не подсекать рывком, излишне резко, чтобы не оборвать поводок или не сдернуть его с крючка, если расслабится узел! При такой подсечке можно даже сломать кончик удилища, особенно старый, согнувшийся и потерявший упругость.
Удачно подсечь голавля — только половина победы. Чтобы одержать полную победу и выудить буяна, надо не сплоховать, когда он начнет отчаянно метаться.
Маневры голавля. Рыба, попавшая на крючок, старается спастись. Язь, например, кувыркается и порой сходит с крючка. Лещ напропалую тянет в глубину и иногда рвет леску. А сазан умудряется перепиливать ее твердым лучом спинного пера. Рыболов должен знать рыбьи хитрости и уловки.
Конечно, я не наделяю голавля особой хитростью, но отдаю должное его маневрам и бойцовским качествам. Учитываю, что голавль очень силен на удочке, особенно в первые минуты схватки.
Всякая задержка движения лески в момент стремительной потяжки голавля может привести к обрыву поводка. К этому может привести и стремление нетерпеливого рыболова тотчас же столкнуть с места голавля, упершегося в глубине. Он словно ждет этой оплошности и внезапно бросается в противоположную сторону. Тут даже гибкое удилище не поможет: наступает миг, когда оно больше не пружинит, и ломается кончик либо рвется поводок.
В таком случае я не спешу опережать события и, удерживая голавля на месте, жду, когда он устанет, умается. Вот тут и надо его вываживать. Но меня не убаюкивает то, что голавль идет к берегу сравнительно легко. Убежден, что сейчас он отдыхает и готовится дать отчаянный бой. И он дает его.
У самого берега голавль, как говорят спортсмены, «выкладывается» до конца, чтобы избавиться от боли и получить свободу. Он с огромной силой бросается из стороны в сторону, а то и взлетает вверх.
Делает голавль и такой маневр: в момент подсечки, как только почувствует боль, резко выпрыгивает из воды, делает какое-то странное движение, словно хочет вытряхнуть из пасти крючок, падает вниз и стремительно уходит в сторону, чаще всего к фарватеру, натягивая леску до предела. Тут спешить не надо, пусть работает только удилище: на кругах голавль в конце концов утомится. Тогда его легче взять.
Есть у голавля еще один маневр, я бы сказал, самый опасный. Если во время такого маневра не поднять удилище и продолжать сматывать леску, обрыв неизбежен.
Расскажу один случай. Давно это было. После подсечки я почувствовал, что подцепил голавля. А стал сматывать леску — пусто! «Эх, — подумал с огорчением, — слабо подсек!»
В действительности голавль крепко сел на крючок. Но он мчался навстречу течению. Понял я это только тогда, когда он вышел напротив меня, почувствовал сопротивление натягивающейся лески и бешеным рывком метнулся в противоположную от меня сторону. Удилище ослабило удар, но не спасло поводок от обрыва: ведь голавль рванулся тогда, когда я подматывал леску, а удилище было чуть-чуть приподнято.
Советую вам не огорчаться в таких случаях. Спорт есть спорт! К тому же вы все равно, как сказал мой старый приятель, не останетесь без улова: обязательно поймаете несколько... часов свежего воздуха! В городе его столько и за неделю не наберешь.
Так что собирайтесь на охоту за голавлями. Не пожалеете!