Так и заявляешь каждый раз жене в ответ на ее притязания по поводу предстоящих выходных дней. Вот и сейчас слышу: «Дома столько дел накопилось, за новогодние праздники не разгрести, а тебя опять на рыбалку несет. Совсем уж совесть потерял!»
Сердится женщина, быть может, и справедливо, однако — напрасно. «Рыбалка — это святое,— серьезным тоном говорит ей рыбак,— ты рыбалку не тронь». А сам он тихонечко так, чтобы окончательно не рассердить человека, рюкзачок с ледобуром за плечо, дверь прикроет, и — ключ в замок зажигания. Знает, что долго злиться она не будет. Она же умница, все понимает: святое, значит, святое. И то правда: полчаса не прошло — звонок. Знакомый голос вкрадчивым полушепотом утешает его
самолюбие: «Мотыля-то не забыл, чудо мое рыбацкое? Смотри, без рыбы не возвращайся».

Интересно, когда это без рыбы домой приезжал? Тем более, с такого известного озера грех без улова вернуться. В конце ноября,  по первому льду полсотни плотвиных хвостов там надергал. И плотва была не маленькая, штук пять даже больше ладони каждая. Но два месяца пролетели быстро. Льда наморозило. Снегу намело. Что нам сегодня озеро Святое подарит?
Дорога туда недлинная. По Горьковской трассе верст 60, затем через Павловский Посад на Носовихинское шоссе в сторону Ликино еще 40 км. Там, в городе, поворот на Шатуру, остается минут 40 пути — и вот оно — озеро Святое. А глубины-то здесь приличные. Смотрю, недалеко от берегового кустарника мелкие группы окунятников рассеяны. У кого-то клюнуло. Подсечка, взмах руки, и трепыхающийся на леске «матросик» весело взвивается над снежным крошевом в солнечную высоту морозного утра.
Однако мы приехали не за окунем. И двухметровые глубины прибрежной зоны не для нас. По сверкающей солнцами искр белой глади зимнего озера движемся в глубину водоема. Через 15 мин. быстрой ходьбы оказываемся на месте. Естественно, вешки наши 100 лет назад занесло метелью. Но помним, что ловили мы в тот раз где-то здесь. Вот и ориентир знакомый: вдали, наискосок от натоптанной тропинки, сквозь голые ветви редких деревьев мелькает крыша низенького строения. Говорят, там рыболовная база и летом можно взять лодки напрокат. Но до лета далеко. Надо сверлить лунки.
Бур уходит легко. Шнек за одну проходку выбрасывает на снег взмокшее крошево льда. Через 10 мин. приятной работы у каждого по 6—8 лунок. Так и есть: глубиномер отмеряет 4 м. То, что надо. Только бы плотва отсюда не ушла. Место интересное. На сотню-другую метров в ближайшем радиусе подо льдом почти идеально ровное дно — стол. Именно здесь и предпочитает на Святом кормиться плотва в зимнее время.
И хотя давно уже рассвело, мы не расстроены поздним приездом. Плотва тут редко бывает активна с утра. Обычно у нее разыгрывается аппетит только к полудню. Не спеша, наслаждаясь добрым морозным воздухом и тишиной утра, прикармливаем все лунки, каждую присыпаем снежком. Теперь можно по глоточку горячего чайку, и — за снасти.
Как и в прошлый раз, будем сегодня ловить на золотистую дробинку. Ну и пусть говорят, что плотва любит черный цвет. Наша задача — доказать обратное. На мустадовский крючок, не более третьего номера, «садится» пара белых личинок. Чернобыльник  припасли еще загодя. Товарищ пробует на традиционного мотыля и успевает первым опустить леску под лед. Вот и сейчас кивок его «балалайки» резко вздрагивает, и через 5 сек. из счастливой лунки вылетает. нет,совсем даже не плотва. Он разочарованно смотрит на свою ладонь, в которой жалостливо притаилось маленькое полосатое создание. Окушок уже летит в ту же лунку, так и не успев сообразить, что же с ним приключилось, а он меняет дислокацию.
Рыболова же первая лунка пока молчит. Проходят томительные минуты ожидания. У товарища уже штук пять поклевок и столько же мелких надоедливых окушат. Он уже не отпускает их обратно в воду, а небрежно отшвыривает в сторону, что-то бурча себе под нос. Делаю очередную проводку. Вот золотистая дробинка стукнулась о дно, вот она вздрогнула, как от холода, и начала отплясывать гопака. Кончик кивка дрожит мелкой дрожью, плавно и медленно поднимаясь над стынущим столбом темной воды. И вдруг он замирает на долю секунды и едва заметно пригибается вниз. Медлить нельзя. Тонюсенькая паутинка сечением всего лишь 0,8 мм тревожно натягивается от резкого рывка вниз, но достойно выдерживает сопротивление противника. Неужели тоже окунь? Рыба почти уже в лунке.  Всматриваемся в темноту снежного колодца и замечаем знакомые серебристые блестки нарядной чешуи плотвицы. Через пару секунд рыба, разбрызгивая хвостом воду, словно выпрыгивает из лунки и плюхается в снежную шубу зимы. Радости моей нет предела. Значит, плотва подошла. Значит, будет рыбалка.
Товарищ уже летит вместе со всей своей амуницией к рыбаку. «Да бросай ты этого мотыля»,— смеюсь я навстречу другу и протягиваю ему коробочку с жирными белыми личинками. Он усаживается на соседней лунке, и вскоре мы уже устраиваем соревнование по ловле плотвы. Снег вокруг них постепенно окрашивается в серебряный цвет. Но зимний день короток, и быстро убегающее за горизонт солнце по-приятельски подмигивает нам из-за ветвей дальнего берегового кустарника. Заканчивается еще один выходной. Он прошел не зря. Святое это дело — рыбалка.